Мятежники среди мятежников?
Ситуация вокруг Шад'вар'Но начинает принимать более оптимистичные очертания. Уже можно уверено сказать, что мятеж пошёл на спад. Более того, силы бунтовщиков серьёзно поредели в связи с последними событиями. Однако, Дом Тараки продолжает сопротивляться, и говорить об окончательной победе ещё рано, хотя она уже не за горами. Итак, по порядку.
Начнём с того, что в так называемом Каменном Лесу были полностью разбиты все мятежные лехты. Тут сыграло два фактора: ошибки противника и находчивость Тита Легира, исполняющего обязанности командующего Егерского Корпуса. Подкрепления, которое пришло из Кри, было явно недостаточно, чтобы пробиться через проход, где расположились основные силы противника, не потеряв при этом слишком много людей. Тит разбил имеющиеся у него силы на две группы: одну отправил на разбор завалов на основной дороге, другую же, менее многочисленную, послал штурмовать окопавшихся лехтов. Командующий приказал снять лёгкие пушки с лафетов и соорудить на скорую руку новые – менее тяжёлые, чтобы их можно было пронести через узкие коридоры буквально на руках. Это решение оказалось очень удачным. Выстрел картечью в замкнутом пространстве не давал никаких шансов на то, чтобы остаться невредимым. С основной же группой лехтов, перекрывших самый широкий обходной путь, пришлось сложнее – картечь на большом расстоянии была бы менее эффективна, чем пули. А как следует прицелиться ядрами не дал бы дождь из арбалетных болтов. Но и эта проблема была решена, причём заранее. Из повозок обоза были наспех сколочены большие щиты. От пуль они бы не защитили, но вот попадания болтов смогли бы выдержать некоторое время. И вот под прикрытием этой импровизированной защиты правительственные войска начали обстреливать из пушек ряды мятежников. Вместо того, чтобы отступить ( это было бы весьма разумно при таком раскладе) и сохранить возможность для контрудара, лехты стройными рядами безрассудно двинулись прямо на пушки. Правда, стройными ряды оставались ровно до первых попаданий ядер. Каждое ядро не только убивало нескольких человек. Что ещё хуже, оно ещё и отбрасывало тела назад, совершенно ломая чёткий строй. Образовывались бреши в стене щитов, чем тут же пользовались стрелки, обрушивая в них смертоносный свинцовый град. Первые ряды падали замертво, об их тела спотыкались следующие, образовалась давка. И даже арбалетный огонь прекратился. Как оказалось, завал на главной дороге был частично разобран, и в незащищённый тыл противника зашла часть второго отряда. Лехты были окружены. Было очевидно, что им уже не выстоять. Они всё приближались к пушкам… И только залп картечи, превративший авангард мятежников без преувеличения в фарш, показал всю безвыходность ситуации. Лехты сложили оружие, поступившись своей гордостью и честью. Как оказалось, мятежников к этому моменту уже вообще не должно было быть в Каменном Лесу. Командующий силами Дома Тараки Отто фон Штильц приказал лехтам отступить, чтобы усилить оборону Шад'вар'Но, так как, по его мнению, бой за Люцийские мосты будет проигран. Лехты же посчитали такой приказ позорным, кроме того, они не доверяли заморскому генералу. Так что они отказались исполнять его. Они прекрасно понимали, что такое следование кодексу чести погубит их, но решили остаться в Каменном Лесу, в надежде хоть как-то задержать наступление правительственных войск.
Бой за Люцийские мосты шёл с переменным успехом. Фермунгардскому Легиону удалось прочно закрепиться на одном из трёх мостов, но дальнейшие попытки продвинуться вперёд были безуспешными из-за хорошо налаженной обороны врага. Фон Штильц собирался контратаковать, когда до него дошло донесение об отказе лехтов подчиняться. Тут же появился ещё один гонец, сообщивший, что три полных Легиона лоялистов выдвинулись на Шад'вар'Но. Поняв, что при обороне города при таком раскладе потребуется каждый солдат, аспиец приказал срочно отступать, оставив лишь небольшой отряд для прикрытия отхода и обороны мостов. Фактически это означало, что их бросили на верную смерть. Фон Штильц и без того не пользовался авторитетом среди солдат мятежников, но этот приказ напрочь подорвал их доверие. Но солдаты повиновались, хоть и с большим трудом. Масла в огонь подлил слух о перехвате правительственным флотом четырёх кораблей до отказа гружённых золотом. Видимо, Дом Тараки решил вывезти и спрятать свои сбережения. Многие мятежники тут же смекнули, куда дует ветер. Половина из них была нанята за весьма щедрое вознаграждение. А раз Тараки лишились большей части своих сбережений, то платы им не видать. Началось массовое дезертирство. Фон Штильц приказал расстреливать беглецов. Это стало последней каплей. Командующий был тут же схвачен. Причём многие офицеры поддержали это решение. Более того, один из рабов обоза опознал в аспийском отставном генерале своего бывшего хозяина. Разбираться в том, был ли он действительно самозванцем, уже не было времени: мосты перешли под контроль Фермунгардского Легиона, и он уже шёл в наступление. К нему присоединились уцелевшие егеря вместе с солдатами из Кри. Новый командир мятежников приказал прекратить отступление и дать бой, несмотря на вопли арестованного фон Штильца о бессмысленности этой затеи и «птичьих мозгах» отдавшего его. И правда, ополченцами теперь командовал бывший фермер. Кадровые же офицеры вместе со своими немногочисленными отрадами из регулярной армии поспешили укрыться в городе, где находилась основная часть регулярных войск. Неудивительно, что когда повстанцы построились для сражения, в тылу у них оказался Тит Легир со своими солдатами, а с флангов заходила для атаки конница. Ополченцы тут же побросали оружие и сдались без боя. В плен так же попал и иноземный генерал.
Таким образом, Дом Тараки попал в безвыходное положение, лишившись казны, лехтов и ополченцев. Он оказался запертым в крепости с армией, которая потеряла доверие к руководству и осталась без командира. А тем временем к городу уже подошли три Легиона лоялистов и готовятся к штурму, который обещает быть кровавым, если ситуация не изменится. Но проигрыш мятежников уже ни у кого не вызывает сомнений, спорят только о сроках.
Начнём с того, что в так называемом Каменном Лесу были полностью разбиты все мятежные лехты. Тут сыграло два фактора: ошибки противника и находчивость Тита Легира, исполняющего обязанности командующего Егерского Корпуса. Подкрепления, которое пришло из Кри, было явно недостаточно, чтобы пробиться через проход, где расположились основные силы противника, не потеряв при этом слишком много людей. Тит разбил имеющиеся у него силы на две группы: одну отправил на разбор завалов на основной дороге, другую же, менее многочисленную, послал штурмовать окопавшихся лехтов. Командующий приказал снять лёгкие пушки с лафетов и соорудить на скорую руку новые – менее тяжёлые, чтобы их можно было пронести через узкие коридоры буквально на руках. Это решение оказалось очень удачным. Выстрел картечью в замкнутом пространстве не давал никаких шансов на то, чтобы остаться невредимым. С основной же группой лехтов, перекрывших самый широкий обходной путь, пришлось сложнее – картечь на большом расстоянии была бы менее эффективна, чем пули. А как следует прицелиться ядрами не дал бы дождь из арбалетных болтов. Но и эта проблема была решена, причём заранее. Из повозок обоза были наспех сколочены большие щиты. От пуль они бы не защитили, но вот попадания болтов смогли бы выдержать некоторое время. И вот под прикрытием этой импровизированной защиты правительственные войска начали обстреливать из пушек ряды мятежников. Вместо того, чтобы отступить ( это было бы весьма разумно при таком раскладе) и сохранить возможность для контрудара, лехты стройными рядами безрассудно двинулись прямо на пушки. Правда, стройными ряды оставались ровно до первых попаданий ядер. Каждое ядро не только убивало нескольких человек. Что ещё хуже, оно ещё и отбрасывало тела назад, совершенно ломая чёткий строй. Образовывались бреши в стене щитов, чем тут же пользовались стрелки, обрушивая в них смертоносный свинцовый град. Первые ряды падали замертво, об их тела спотыкались следующие, образовалась давка. И даже арбалетный огонь прекратился. Как оказалось, завал на главной дороге был частично разобран, и в незащищённый тыл противника зашла часть второго отряда. Лехты были окружены. Было очевидно, что им уже не выстоять. Они всё приближались к пушкам… И только залп картечи, превративший авангард мятежников без преувеличения в фарш, показал всю безвыходность ситуации. Лехты сложили оружие, поступившись своей гордостью и честью. Как оказалось, мятежников к этому моменту уже вообще не должно было быть в Каменном Лесу. Командующий силами Дома Тараки Отто фон Штильц приказал лехтам отступить, чтобы усилить оборону Шад'вар'Но, так как, по его мнению, бой за Люцийские мосты будет проигран. Лехты же посчитали такой приказ позорным, кроме того, они не доверяли заморскому генералу. Так что они отказались исполнять его. Они прекрасно понимали, что такое следование кодексу чести погубит их, но решили остаться в Каменном Лесу, в надежде хоть как-то задержать наступление правительственных войск.
Бой за Люцийские мосты шёл с переменным успехом. Фермунгардскому Легиону удалось прочно закрепиться на одном из трёх мостов, но дальнейшие попытки продвинуться вперёд были безуспешными из-за хорошо налаженной обороны врага. Фон Штильц собирался контратаковать, когда до него дошло донесение об отказе лехтов подчиняться. Тут же появился ещё один гонец, сообщивший, что три полных Легиона лоялистов выдвинулись на Шад'вар'Но. Поняв, что при обороне города при таком раскладе потребуется каждый солдат, аспиец приказал срочно отступать, оставив лишь небольшой отряд для прикрытия отхода и обороны мостов. Фактически это означало, что их бросили на верную смерть. Фон Штильц и без того не пользовался авторитетом среди солдат мятежников, но этот приказ напрочь подорвал их доверие. Но солдаты повиновались, хоть и с большим трудом. Масла в огонь подлил слух о перехвате правительственным флотом четырёх кораблей до отказа гружённых золотом. Видимо, Дом Тараки решил вывезти и спрятать свои сбережения. Многие мятежники тут же смекнули, куда дует ветер. Половина из них была нанята за весьма щедрое вознаграждение. А раз Тараки лишились большей части своих сбережений, то платы им не видать. Началось массовое дезертирство. Фон Штильц приказал расстреливать беглецов. Это стало последней каплей. Командующий был тут же схвачен. Причём многие офицеры поддержали это решение. Более того, один из рабов обоза опознал в аспийском отставном генерале своего бывшего хозяина. Разбираться в том, был ли он действительно самозванцем, уже не было времени: мосты перешли под контроль Фермунгардского Легиона, и он уже шёл в наступление. К нему присоединились уцелевшие егеря вместе с солдатами из Кри. Новый командир мятежников приказал прекратить отступление и дать бой, несмотря на вопли арестованного фон Штильца о бессмысленности этой затеи и «птичьих мозгах» отдавшего его. И правда, ополченцами теперь командовал бывший фермер. Кадровые же офицеры вместе со своими немногочисленными отрадами из регулярной армии поспешили укрыться в городе, где находилась основная часть регулярных войск. Неудивительно, что когда повстанцы построились для сражения, в тылу у них оказался Тит Легир со своими солдатами, а с флангов заходила для атаки конница. Ополченцы тут же побросали оружие и сдались без боя. В плен так же попал и иноземный генерал.
Таким образом, Дом Тараки попал в безвыходное положение, лишившись казны, лехтов и ополченцев. Он оказался запертым в крепости с армией, которая потеряла доверие к руководству и осталась без командира. А тем временем к городу уже подошли три Легиона лоялистов и готовятся к штурму, который обещает быть кровавым, если ситуация не изменится. Но проигрыш мятежников уже ни у кого не вызывает сомнений, спорят только о сроках.
Или союзники есть, но им нет до Фермунга дела? (в таких союзниках и толка нет...)
А вот флаг, насколько я понимаю, технократии? В принципе, это неудивительно.